Неточные совпадения
Для Воронцова, для петербургских
властей, так же как и для
большинства русских людей, знавших историю Хаджи-Мурата, история эта представлялась или счастливым оборотом в кавказской войне, или просто интересным случаем; для Хаджи-Мурата же это был, особенно в последнее время, страшный поворот в его жизни.
Для
большинства научных людей, рассматривающих жизненное нравственное учение Христа с низшей точки зрения общественного жизнепонимания, учение это есть только весьма неопределенное, нескладное соединение индийского аскетизма, стоического и неоплатонического учения и утопических антисоциальных мечтаний, не имеющих никакого серьезного значения для нашего времени, и всё значение его сосредоточивается для них в его внешних проявлениях: в католичестве, протестантстве, догматах, борьбе с светской
властью.
Большинство памятников, воздвигаемых теперь, воздвигается уже не государственным деятелям, не генералам и уже никак не богачам, а ученым, художникам, изобретателям, людям, не имевшим не только ничего общего ни с правительствами, ни с
властью, но очень часто боровшимся с нею. Воспеваются в поэзии, изображаются пластическим искусством, почитаются торжественными юбилеями не столько государственные люди и богачи, сколько ученые, художники…
А так как этого, если не никогда, то еще долго не может быть, то, несмотря на попытки освобождения отдельных христиан от государственной
власти,
власть эта для
большинства людей должна быть поддерживаема».
Если римлянин, средневековый, наш русский человек, каким я помню его за 50 лет тому назад, был несомненно убежден в том, что существующее насилие
власти необходимо нужно для избавления его от зла, что подати, поборы, крепостное право, тюрьмы, плети, кнуты, каторги, казни, солдатство, войны так и должны быть, — то ведь теперь редко уже найдешь человека, который бы не только верил, что все совершающиеся насилия избавляют кого-нибудь от какого-нибудь зла, но который не видел бы ясно, что
большинство тех насилий, которым он подлежит и в которых отчасти принимает участие, суть сами по себе большое и бесполезное зло.
Все люди
большинства нехристианского жизнепонимания стремятся к
власти и борются, достигая ее.
Но, во-первых, в глазах
большинства это были единичные жертвы, от исчезновения которых городу было ни тепло, ни холодно, а во-вторых, Феденька старался своим преследованиям придать характер борьбы с безверием и непризнанием
властей.
Павлин. Помилуйте, — что за вопрос?
Власть над Россией захвачена неизвестными людями, из коих
большинство — инородцы, иноверцы, а вы…
Личина для государей необходима, так как
большинство судит о них по тому, чем они кажутся, и только весьма немногие бывают в состоянии отличить кажущееся от действительного; и если даже эти немногие поймут настоящие качества государей, они не посмеют высказать свое мнение, противное мнению
большинства, да и побоятся оскорбить достоинство верховной
власти, представляемой государем.
Социальный вопрос не решается завоеванием
власти, как думает
большинство направлений нашей эпохи — коммунизм, фашизм, парламентская демократия.
— Катя! Меня спрашивают: «Вы против смертных казней, производимых советскою
властью?» А я буду вилять, уклоняться от ответа? Это ты называешь — не задирать!.. Я тут всего третий день. И столько насмотрелся, что стыдно становится жить. Да, Катя, стыдно жить становится!.. Каждый день по нескольку человек уводят на расстрел,
большинство совершенно даже не знает, в чем их вина. А Вера с ними, а ты водишь с ними компанию…
— В тех невиданно трудных условиях, в которых революция борется за свое существование, это единственный путь. Путь страшный, работа тяжелая. Нужен совсем особый склад характера: чтоб спокойно, без надсада, идти через все, не сойти с ума, — и чтоб не опьяняться кровью,
властью, бесконтрольностью. И обычно, к сожалению, так
большинство и кончает: либо сходят с ума, либо рано-поздно сами попадают под расстрел.
Он утверждал
власть меньшинства над
большинством.
Судебные и административные
власти считались, в
большинстве случаев, с отдельными фактами и не обращали внимания на выводы, не задумываясь над тем, что именно из среды этих «комиссионеров» огромный процент ежегодно садится на скамью подсудимых или же высылается из столицы за чересчур смелое казусное дельце.
А так как этому
большинству народа нет причины и выгоды лишать себя блага любовной жизни, допуская в нее возможность насилия, то среди этих людей, не развращенных ни
властью, ни богатством, ни цивилизацией, и должна бы начаться та перемена строя, которую требует совершившееся уяснение христианской истины.
Появился молодой человек в френче, гладко выбритый, военного типа, очень энергичный, дельный, одержимый волей к
власти и проталкивающийся в первые ряды жизни, в
большинстве случаев наглый и беззастенчивый.
Так что если бы решение вопроса об освобождении себя от извращенного христианского учения и вытекающего из него допущения насилия, нарушающего любовь, и признание христианского учения в его истинном значении зависело только от людей цивилизованных, пользующихся в нашем обществе в материальном отношении лучшим, в сравнении с
большинством рабочего народа, положением, то предстоящий переход людей от жизни, основанной на насилии, к жизни, основанной на любви, еще не был бы так близок и настоятелен, как он близок и настоятелен теперь и особенно у нас в России, где огромное
большинство народа, более двух третей, еще не развращено ни богатством, ни
властью, ни цивилизацией.
Власть никогда не принадлежала и не может принадлежать
большинству.
Люди, занимающие важные положения во
власти, люди очень богатые, люди, привыкшие к своему положению, и люди, оправдывающие это положение, как
большинство ученых, только пожимают плечами в ответ на упоминание о непротивлении.
Религия людей, не признающих религии, есть религия покорности всему тому, что делает сильное
большинство, т. е., короче, религия повиновения существующей
власти.
Так что в наше время в нашем христианском мире одни люди, огромное
большинство людей, живут, внешним образом исполняя еще церковные обряды по привычке, для приличия, удобства, из страха перед
властями или даже корыстных целей, но не верят и не могут верить в учение этой церкви, уже ясно видя ее внутреннее противоречие; другая же, всё увеличивающаяся часть населения уже не только не признает существующей религии, но признает, под влиянием того учения, которое называется «наукой», всякую религию остатком суеверия и не руководится в жизни ничем иным, кроме своих личных побуждений.
И противоречие это, становясь всё более и более очевидным, сделало наконец то, что люди перестали верить в церковную веру, а в
большинстве своем продолжали, по преданию, ради приличия, отчасти и страха перед
властью, держаться внешних форм церковной веры, одинаково, как католической, православной, так и протестантской, не признавая уже ее внутреннего религиозного значения.